Флибустьеры из Запорожья

Известно, что запорожские казаки прославили свое имя походами не только на суше, но и на море. Впрочем, в отечественной историографии эти экспедиции описывают преимущественно как военные походы с целью защиты украинских земель от агрессии со стороны Османской империи и Крымского ханства. Так, например, В. И. Сергийчук в книге «Именем Войска Запорожского» (Киев, 1991) отмечает:

«Походы на море были вызваны к жизни необходимостью защиты отечества — и это следует подчеркнуть,— а не грабительскими намерениями, как это иногда представляют отдельные исследователи».

В подобного рода оценках, без сомнения, много патриотизма, но мало научной достоверности. Анализ многочисленных исторических документов XVІ — первой половины XVІІ вв. свидетельствует о том, что в те ранние времена своей истории запорожские казаки руководствовались, прежде всего,  своими корпоративными , а не национальными интересами. С самого начала их сообщество было многонациональным. Не случайно польский посол Л. Пясочинский в 1601 г., отвечая на жалобы турецкого правительства, утверждал, что среди запорожцев были «и поляки (то есть украинцы,— В. Г. ), и московиты, и волохи, и турки, и татары, и евреи, и вообще люди всякого языка». Это полиэтническое образование, которое сформировалось на «ничейных», пограничных землях за днепровскими порогами, не подчинялось никому на свете, постоянно пополнялось изгоями, выходцами из различных социальных слоев, руководствовалось своими собственными законами и обычаями и существовало за счет добычи, которая захватывалась во время многочисленных сухопутных и морских походов. Г. Красинский в книге «Казаки Украины», которая была издана в Нью-Йорке в 1985 г., справедливо отмечал, что запорожцев «можно сравнить... с их современниками, знаменитыми флибустьер ами XVІІ века». Действительно, образ жизни, нравы, обычаи и тактика морских операций запорожских казаков и флибустьеров Вест-Индии имеют много общего.

Свои разбойничьи рейды на Черное море запорожцы осуществляли на так называемых «чайках»  — парусно-гребных судах, которые строились на Сечи. Романтическое название «чайка» происходит от итал. saіcca , тур. sayca , болгар. шайка  — судно, пират ский корабль. Турецкий префект Кафы (совр. Феодосия) Э. Дортелли д'Асколи в 1634 г. писал:

«По Днепру... спускаются польские казаки (читай: украинские,— В.Г .) на своих „чайках“ для опустошения Черного моря... Эти „чайки“ длинноваты, наподобие фрегатов, вмещают 50 человек, идут на веслах и под парусами. Дабы они могли выдержать жестокие бури, их обвязывают вокруг бортов соломой, которая поддерживает их на воде... на море же ни один корабль, как бы он ни был велик и хорошо вооружен, не находится в безопасности, если, к несчастью, встретится с ними, особенно в тихую погоду».

Дерзкие и отважные, презиравшие смерть, запорожцы не страшились нападать даже на крупные турецкие галеры. Подробное описание тактических приемов морского боя запорожских казаков находим в книге французского воинского инженера на польской службе Г. Левассера де Боплана (ок. 1600-1673):

«...когда они натолкнутся на какие-нибудь турецкие галеры или иные суда, то преследуют их, нападают на них и берут штурмом. Вот как это происходит: их суда выступают из воды не больше, чем на 2,5 стопы, поэтому они [казаки] замечают судно или галеру раньше, нежели могут быть замечены сами. Затем они опускают на своей лодке мачту и определяют направление ветра, стараясь плыть так, чтобы солнце до вечера было у них за спиной. За час до захода солнца они с силой гребут к судну или галере, пока не окажутся на расстоянии 1 лье, и оттуда стерегут их, боясь потерять из поля зрения. Потом где-то около полуночи (подав сигнал) они изо всех сил гребут к судну, [причем] половина команды готова к бою, только и ждет, когда судно настолько приблизится, чтобы прыгнуть на него. Те, что на судне, очень удивляются, видя, что на них напало 80 или 100 лодок, из которых сыпятся люди, сразу же захватывая корабль. Сделав это, казаки грабят все найденные деньги и товары малых размеров, которые не испортятся в воде, а также пушки и все то, что, по их мнению, может пригодиться; потом пускают судно вместе с людьми на дно».

Подобно карибским флибустьерам, запорожцы нападали не только на торговые и военные суда, но и на прибрежные поселения. После высадки в укромном месте они оставляли свои «чайки» под присмотром немногочисленной охраны и, вооружившись саблями, пистолетами и ружьями, неожиданно нападали на ближайший город. Там они грабили и убивали жителей, жгли дома, захватывали заложников, а потом, нагруженные добычей, быстро возвращались к своим челнам.

Обратный путь на Сечь обычно был связан с большими трудностями — надо было прорываться через турецкие и татарские засады. «Редко когда бывает, чтобы вернулась половина команды,— свидетельствует Боплан,— зато привозят богатую добычу, как то: испанские реалы, арабские цехины, ковры, парчу, шерстяные и шелковые ткани, другие ценные товары. Вот с чего живут казаки и таковы их доходы, ибо что касается работы, то они не знают ничего иного, кроме как пить да гулять со своими товарищами после возвращения».

С середины XVІ в. морские походы запорожских казаков стали обычным явлением. Запорожец, ни разу не побывавший в морском набеге, вообще не считался настоящим казаком. В 1575-1576, 1578, 1582, 1586-1590, 1593-1595, 1599 годах казацкие «чайки» пиратствовали у берегов Крыма, близ Гезлева (совр. Евпатория), Кафы, Керчи, Очакова, Килии, Варны, Трапезунда, Синопа и Стамбула.

В XVІІ в. экспедиции запорожцев на Черное море осуществлялись практически каждый год. Невероятно дерзким оказался летний поход 1614 г. Две тысячи запорожцев на 40 «чайках» взяли курс на побережье Малой Азии, где совершили нападение на портовый город Синоп. Казаки разрушили старинный замок, вырезали гарнизон, ограбили мечети и жилые дома мусульман, перебили массу народа, сожгли верфи, а также стоявшие на рейде галеры, галеоны и другие суда. Убытки, причиненные городу, оценивались в 40 миллионов злотых. Когда султан Ахмед І узнал о падении Синопа, он так разгневался, что едва не казнил великого визиря Насух-пашу , но, вняв мольбам жены и дочери последнего, ограничился избиением великого визиря металлической булавой.

Весной следующего года запорожцы решили покуражиться на окраинах столицы Османской империи. На 80 «чайках» они приблизились к Стамбулу и подожгли порты Мизевну и Архиоку. Султан в это время охотился недалеко от столицы и, увидев дым горящих пристаней, немедленно бросился в город. Турецкий флот получил приказ выйти в море и догнать казаков. Близ устья Дуная между турками и запорожцами произошло морское сражение: часть турецких галер была взята на абордаж, часть пущена ко дну, остальные рассеяны по морю. Командующий турецкой эскадрой был ранен, попал в плен к казакам и предлагал им 30 тысяч злотых выкупа, но так и не дождался освобождения — умер в неволе.

Несколько успешных морских походов состоялось в 1616 г. Весной две тысячи казаков под предводительством П. Сагайдачного разбили в Днепровском лимане эскадру Али-паши , захватили полтора десятки галер и около сотни вспомогательных судов, после чего двинулись к берегам Крыма. Там, используя пушки с трофейных галер, они штурмом взяли Кафу, вырезали в городе 14 тысяч «бусурман», ограбили дома и мечети и, освободив множество христианских невольников, с богатой добычей вернулись на Сечь. Другой отряд запорожцев осенью того же года разорил Трапезунд и Синоп, а в порту Минер сжег 26 турецких судов. Адмирал Циколи-паша попытался разгромить казацкую флотилию, но, потеряв три галеры, сам едва унес ноги. Другой турецкий адмирал, Ибрагим-паша , поджидал запорожцев в Днепровском лимане, но последние не спешили возвращаться домой и снова напали на Синоп. По свидетельству турецкого летописца Эвлия Челеби , казаки взяли город ночью. Великий визирь Насир-паша пытался скрыть этот факт от султана и за это поплатился головой.

Французский посол в Стамбуле граф де Сези записал 9 августа 1620 г.:

«Казаки появляются поблизости отсюда на Черном море и захватывают невероятную добычу. Они пользуются такой славой, что только ударами палкой можно заставить турецких солдат выступить против них». 25 августа он писал: «Казаки со 150 лодками опустошают все побережье Черного моря, ограбили и полностью сожгли Варну, где было не менее пятнадцати или шестнадцати тысяч душ».

17 июня 1621 г. граф де Сези снова сообщал о появлении запорожцев под стенами Стамбула: «Страх, охвативший жителей этого города, был так велик, что невозможно описать. 16 лодок с казаками в эти дни достигли колонн Помпея у входа в пролив в Черное море...». Подступы к Босфору охраняли лишь три галеры. На улицах города началась паника. Янычары хватали первых попавшихся прохожих, вооружали их чем придется и отсылали на суда. Было реквизировано оружие на иностранных судах, которые стояли на якоре в Золотом Роге. Через два дня наспех снаряженная эскадра из 40 торговых и вспомогательных судов смогла, наконец, отплыть на поиски казаков, опустошавших окрестности Стамбула, но, завидев их, уклонилась от боя, а ночью вернулась в пролив.

Месяц спустя казацкая флотилия разгромила близ Килии эскадру турецкого адмирала Халиль-паши . Было потоплено 20 кораблей, а оставшаяся часть эскадры бежала в Стамбул. Запорожцы отправились туда же. Де Сези пишет, что туркам удалось захватить 16 или 17 «чаек», но при этом запорожцы «так защищались, что турки потеряли столько же, сколько приобрели». Пленных казаков казнили с особой жестокостью: часть была раздавлена слонами, других привязали к галерам и разорвали на куски, третьих закопали заживо, а около сорока человек посадили в лодку, облили смолой и сожгли на Дунае.

Одна из рукописей Афонского монастыря содержит греческую запись о нападении запорожцев на Стамбул 9 июля 1623 г. Около шести тысяч казаков на ста «чайках» разорили окрестности турецкой столицы и сожгли два квартала. Через год они повторили свой набег. Английский посол в Стамбуле Т. Ро 20 июля 1624 г. записал в своем дневнике:

«9 числа сего месяца казаки на 70 или 80 ладьях, в каждой — по 50 человек гребцов и воинов, воспользовавшись тем, что капудан-паша (то есть адмирал флота,— В.Г.) отправился в Крым, на рассвете вошли в Босфор... Халиль-паша в эту смуту сам провозгласил себя вождем; поскольку у него не было ни одной снаряженной и вооруженной галеры, он собрал все имеющиеся суда, лодки и баржи... Мы думали, что эти бедные пираты немедленно удалятся, но они, заметив приближающиеся к ним турецкие лодки, сомкнулись на середине пролива возле крепостей и, выстроившись полукругом, стояли в ожидании битвы; ветер был противный, и сами они напасть не могли. Халиль-паша приказал открыть огонь еще издалека; казаки не отвечали ни единым выстрелом, только подплывали то к одному, то к другому берегу, не показывая ни малейшего признака к отступлению. Паша, видя их ловкость и отвагу, боялся напасть на них... Так весь день до захода солнца они смело стояли и грозили великой, но растревоженной столице мира и всему ее могуществу; наконец, удалились со всей своей добычей при развевающихся знаменах...»

Из послания киевских городских властей к воеводе Т. Замойскому от 5 сентября 1624 г. явствует, что руководителем упомянутого выше казацкого похода «был Олефир Голуб , который, после возвращения с моря на Запорожье, сложил с себя старшинство». На его место казаки избрали Гришку Черного из Черкасс, « который, взяв на себя старшинство, пошел на море, имея с собою войска 130 лодок».

Одновременно с запорожцами (часто в союзе с ними) на просторах Черного и Азовского морей активно действовали и донские казаки. Но описание морских операций донцев выходит за рамки данной публикации.